Тишина - лучший учитель
Когда вы соглашаетесь перестать искать что-то в своих мыслях, вы находите все в тишине.
Когда вы соглашаетесь перестать искать что-то в своих мыслях, вы находите все в тишине.
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
Нонешним днём влетело кошке. По первое число влетело.
Началось всё с того, что бабушка на свеженамытом полу несколько шерстинок оброненных углядела. Всякий раз поражаюсь – мне двумя глазами не всегда видно такие мелочи, а она вона, с одним прищуренным управляется лучше всех.
Углядела шерстинки, вынула дутый железный пылесос, заставила меня ковры чистить заново. Ну, чищу, чего мне противиться-то, себе дороже выйдет. Покуда чистили – кошка потерялась, нигде не видать. Дело понятное, она пылесоса жуть как боится. Двенадцатый год в доме живёт, вот столько и боится этой твари жужжащей. Всякий раз прячется от него куда подальше, мы уж привыкли. Посидит да выйдет.
Ковры начистили до того, что ни пушинки на них не сыскать. Пылесос вытряхнули, провод вокруг железного пузика обернули, убрали за шкаф. Отобедали, щец похлебали. Обыкновенно после обеда бабушка дремлет, сидя на диване. А тут слышу – шаркает, шуршится и бормочет чегой-то, не утихомиривается никак. Иду проведать, может помощь нужна, потеряла чего.
Заглядываю в комнату. Бабушка в наклонку стоит на палку опёршись, под диван глядит. Разгибается, подымает глаза на меня:
— Ты знаш гди кошка-то?
Мотаю головой отрицательно. В гостиной кошки не было, точно. Оглядываю бабушкину комнату – тоже нигде не видать растёкшуюся серую булку. Начинаем масштабную поисковую операцию, последовательно проверяем все любимые кошкины схроны: под шкафами, под комодом, под кроватью, за креслом, под покрывашками на диванах, под ванной… Нигде нет. Проверяем по второму кругу. Точно нет.
Я уже тревожно прокручиваю у себя в голове все утренние звуки – может я недоглядела, бабушка дверь на площадку открывала и кошка туда сквозанула? Да нет же, не подходила бабушка к двери, точно нет. На всякий, высовываю нос на площадку. Нет кошки, пропала.
Слышу, шибко шебуршит кто-то картоном в бабушкиной комнате. Иду на звук и точно – кошка выбирается из под стола, там большая коробка из под телевизора лежит, видно, в ней она схоронившись и была. Отряхивается, потягивается, идёт, покачиваясь. Утыкается в коридоре прямиком в бабушкины ноги. Бабушка стукает перед котьим носом палкой и выговаривает:
— Шери! Где ты была ушодци, сказывай! Молчишь? Чего молчишь, хулиганиста морда? Шери, с миня сердце чуть не спрыгнуло, когда глянула, а тебя нит нигди! Сказывай, где хоронилась, сказывай бабушке!
Шери ничего не сказывает, разваливается в прихожей, на полочке у зеркала, лижет лапки. Бабушка притаскивает табурет, ставит рядом, усаживается и продолжает выговаривать свои претензии в серую морду. Наконец, оборачивается ко мне:
— Положь ей этих штук побольше. Спрятавши была где-то, теперь лежит похудавши вся, лапы ест, голодует. Иди, Шери, кушай, иди.
У Шери полно корму и она точно не похудала за это утро, бока растекаются по полочке, словно тесто дрожжевое. Но кладу в миску пару лишних шариков, чтоб у бабушки сердце не спрыгнуло из-за этой шерстяной жопы.
Наутро встаю сама, до шума ещё.
На часах 6 утра. Видать, организм свыкся уже, перестроился сам около этого часа просыпаться. Слышу, бабушка не спит, шуршится в комнате. Заглядываю – тряпочки на столе перекладывает и свистит носом шумно. Ворочаюсь к себе, собираю постель в шкаф, переодеваюсь.
Пока мы шуршим всякими тряпочками и, по вчерашней привычке сопим обиженно, кошка под шумок добирается на кухне до пакета с пакетами, вытрясает содержимое и весело разгоняет по всей квартире. Бабушка видит разлетевшиеся пакеты, бегающую по квартире кошку – кричит. Я бегу за кошкой, та прячется за диван, нахалка. Собираю пакеты и вижу, как бабушка беззвучно хохочет глазами и приоткрытым ртом. Забываю, как надо сопеть и тоже хохочу.
Приношу бумажку, пишу на ней: «Как ты себя чувствуешь сегодня?»
Бабушка вчитывается медленно, каждый слог проговаривает по два-три раза, не сразу собирает их в слово. Она всего-то три класса в колхозе успела закончить, а потом война началась, не до школы и не до чтения было. Некоторые после войны доучивались, конечно, а ей как-то не довелось. Читать бойко так и не навострилась, тяжко ей читать. Наконец, поднимает глаза, поняла.
— Да ничего доченька, ничего, живая. Голову только вот мотает, ох…
Под руки шаркаем на кухню – чай пить. Пока бабушка хлебает чай, я продолжаю нарушать данные мне инструкции и пишу на бумажке: «Что хочешь на завтрак? Есть творог, яйца, греча, овсянка, грибы, сосиски». Отдаю, вместе с лупой.
Читает минут шесть-восемь, успеваю кофе себе заварить и процедить. Бормочет:
— Ох, я бы яйчишко съела сейчас… Но ты не трожь их! Нето на Пасху нам не хватит красить-то. Ты мне гречу свари в молоке. И гриба дай, осолиться слегка.
Молоко, греча, гриб… Подаю. Бабушка ест, довольная. Отставляет от себя пустые чашки, выдыхает:
— Вкусно мне стало, доченька, заботишься обо мне.
Что ж, пожалуй, с нонешняго дня мы с бабушкой живём не по инструкциям, да. Нарушение, конечно, ну и срать. Кроме шуток – после гречи с молоком и грибом вместе, срать нам, вероятно, придётся. Да и ладно, унитаз у нас имеется, ванну наберём. Ничего. Главное, что бабушка, впервой со мной рада быть, кажется. Чего мне ещё желать-то.
Просыпаюсь оттого, что кто-то глядит на меня осуждающе. Нет, не глядит даже – буравит взглядом, вот так точнее будет. Открываю глаза. Кошка.
Сидит на ковре рядом с моим диваном, глядит грустными янтарными глазами то на меня, то на полупустую миску, то куда-то в пространство – видно, высматривает там своё грядущее похудение. Перевожу глаза на часы. Ну, конечно же, 6:10, самое время пожрать, естественно. С кухни слышится чирканье спички – бабушка снова воюет с плитой и чайником своей недавно сломанной рукой. Встаю.
По инструкции: кошке еды, бабушке капли, кошкин лоток убрать, бабушкины ногти обработать, кошку вычесать, бабушку накормить…
— Куда ты сыпешь, я без песка пью!
Предыдущие два дня было по-другому, но, не возражаю. Наливаю бабушке новую чашку чая, без песка.
Разогреваю позавчерашнюю запечённую рыбу – себе. Бабушке поджариваю солёные грузди. Выкладываю на тарелки, рядом с отварными картофелинами. Бабушка внимательно следит за раскладкой, видит, что кладу нам разное.
— Мне-то этого тоже положь!
Не напоминаю, что два дня назад она отказалась от этой рыбы, кладу половинку кусочка и ей. Съедает всю, без остатка. Приговаривает себе под нос:
— Рыбу откуда-то взяла… Рыбу-то такую только на праздник готовят…
Мою посуду. Бабушка не уходит, сидит за пустым кухонным столом, что-то пришёптывает. Наконец, выдвигает из под стола второй табурет и громко объявляет:
— Садись! Сейчас скажу тебе чегой-то важное.
Сажусь, гляжу вопросительно.
— Значится, слухай… Я тебе наш режим скажу. Чай я хочу пить в 6 часов, завтрак должен быть в 8 часов, потому что в 9 мне уже молиться надо. Поняла? Дальше, значит…
Надиктовывает мне своё расписание. Я записываю на новый листочек. Старого, с мамиными инструкциями под рукой нет, но я и без него понимаю, что бабушкины указания сильно разнятся, часа на два раньше каждый почти пункт поднят. Ладно, на тряпке я сижу, привыкла. Чай, с новым расписанием тоже управлюсь.
Бабушка заканчивает диктовать, выдыхает:
— Ох, устала я вся, сил нет. Сведи меня, лежать буду с кошкой.
Веду в комнату, подкладываю подушку под голову, несу кошку. Кошка орёт и сопротивляется всеми своими семью серыми килограммами, но бабушка крепко прижимает её здоровой левой рукой и уговаривает:
— Лежать надо, Шеринька, нам с тобой не на работу, нам с тобой лежать надо, детка.
Шеринька усмиряется, стихает растрёпанным клубочком под суровой бабушкиной рукой и только янтарные глаза снова глядят на меня, уже не осуждающе, а больше жалобно. Я пожимаю плечами и ухожу. Тут, Шеринька, знаешь ли, не твоё расписание и не моё. Так что ты лежи, коли сказано, а я капусту рубить, как велено.
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.